Антон Кулаков - Нечего прощать[СИ]

— А если нас кто–нибудь утром? — испугался Андрей.

— Ну ты сам посуди — весь дом на персене, они продрыхнут до десяти утра. Второе — есть тут хитрость, — Антон подошел к двери и закрыл ее на собачку, — и к нам никто не сунется даже если захочет.

— А снаружи открыть можно? — осторожно спросил Андрей.

— В принципе да, на кухне есть связка ключей. Только никто этим специально заниматься не будет. Они десять раз постучат, прежде чем открыть ключом. А мы с тобой все таки достаточно чутко спим.

Андрей все равно сомневался:

— Тош, это риск.

— Андрюш, милый, мне надоело что я должен прятаться — уже почти все в курсе, а мы прячемся. Ради чего? Я тебя очень прошу. Я так люблю тебя…

Антон обнял Андрея и прижался к его обнаженной груди:

— Я хочу просыпаться, ощущая твой аромат — он для меня самое святое. Я так люблю его, мое обоняние приходит в восторг от него. А на кончиках пальцев сохраняется он до следующего сближения.

— А говорил, что не романтик, — улыбнулся Андрей и ласково поцеловал Антона в губы, — что бы я без тебя делал, — сказал он и стал расстегивать пуговицы на его рубашке.

Антон погасил свет, они сняли брюки и забрались под одеяло в кровать Антона:

— Я хочу тебя попросить, милый, — сказал Антон.

— Да, — сказал Андрей.

— Сними мне их, пожалуйста…

Андрей развернулся, спустился к ногам Антона и осторожно, поглаживая и лаская пальцы и подошву, снял сначала правый, а потом левый носок, поцеловал каждый пальчик и вернулся к Антону:

— А теперь ты мне, — сказал Андрей и процедура повторилась.

— Я так люблю, когда ты к ним прикасаешься, — сказал нежно Антон и они слились в поцелуе.

— Мы будем спать, или сначала…

— Да, родной. Я хочу чтобы мы занялись любовью. Мы еще ни разу не делали этого в моей постели.

И снова их тела сплелись в непреодолимом экстазе сближения. Их глаза смотрели четко друг на друга, а тела сливались в бесконечном танце любви, который пульсировал и кружил вокруг них. Тени от движений падали небрежно на цветущую дипладению, а простыня, свисавшая с дивана легко покачивалась в такт их ритмичных движений.

В этой музыке любви все было гармонично и прекрасно, как в самой лучшей симфонии, самой полной, насыщенной и такой терпкой, что послевкусие перехлестывает все ощущения. Эти ноты возникали в воздухе как по команде. И из нот рождался бесценный танец тел, игравших на лучшем в мире музыкальном инструменте — на любви. Ноты перепрыгивали — одна с другой даря одну гармонию за другой.

Руки сплетались за спиной, ступни терлись одна о другую. Это был большой и счастливый праздник двух влюбленных сердец, которые продолжали открывать новейшие горизонты и идти верным маршрутом навстречу своему самому лучшему счастью. Такому желанному и вечному. Потому что любящие сердца скрепляются один раз — и навек…

Зина уверенным шагом шла от платформы в микрорайоне Мякуры к дому Носовых. Все это утро она пребывала в странном ощущении с того самого момента как проснулась. Что–то глубоко внутри ей подсказало, что день обещает быть самым лучшим, волшебным и полным открытий. Даже похмелье, которым, по логике вещей, Зина должна была очень сильно мучиться, не задело ее на сей раз — никакой головной боли и сушняка, хотя, как правило, все эти симптомы сбегались гурьбой к ней, стоило выпить чуть больше нормы. А зачастую и норму набирать не надо было — все само собой на нее падало и уносило, совершенно не спрашивая разрешения, или мнения самой Зины.

Как ни странно — при этом утро было достаточно мрачным — небо затянули серые облака и попугивали дождем, а легкий западный ветерок слегка теребил верхушки высоких елей, высаженных на бульваре по дороге от станции вглубь шестого микрорайона.

Зина оглядывалась по сторонам и упивалась этой красотой. Неспроста все это было, но она просто не замечала того, как все вокруг ей подсказывало, что ничего хорошего это не предвещает. Зина забила на все подсказки и пометки и шла прямо к обычному типовому дому, в котором, как ей казалось ждало счастье и радость.

Серые облака в окне увидела и проснувшаяся Катя, которая впервые за столько лет сна врозь ощутила рядом ставшую такой далекой лапу своего супруга, его короткие черные как смола волосы с частой проседью, его морщинистое лицо и широкий лоб. Она обернулась на бок и поняла, что так давно не смотрела на спящего мужа, когда его рот не штампует налево и направо различного калибра гадости и угрозы, которые не получают никакого воплощения. Вчерашняя автокатастрофа — фактически была первой озвученной Носовым угрозой, которую он исполнил. Причем впервые эта самая угроза была сказана, страшно сказать, около двадцати лет назад

Катя вернулась в те времена. Тогда она была очень несчастна. Их просто накрыла какая–то волна невезения, и неясно, как им удалось выплыть, ведь тогда казалось, что одним махом они потеряли все в этом мире, и было совершенно непонятно, как их этой ужасной истории выплывать. Но удалось же! Пусть малыми силами, пусть крупица за крупицей — но удалось!

И тут Катя почуяла, что близится ее триумф — потому что во входной двери зашумели ключи — это без предупреждения явилась Зина, прихватившая себе ключи от дома, принадлежавшие Соне. Вот оно, — думала Катя, — сейчас эта молодая и страшная, волосам которой когда–то можно было завидовать, увидит все в полном блеске и сама будет решать — принимать ли ей такой расклад или нет. Но Катя и не подозревала, что вчерашним порывом она полностью разрушила все то, что Зина долго и кропотливо сооружала встречаясь с Виктором.

А сама Гнидова, ничего не подозревая побежала по лестнице, открыла дверь спальни Виктора и никого там не застала. Удивившись, она спустилась вниз, проверила на месте ли автомобиль Носова — он стоял там же где и вчера. Потом забежала на кухню. И тут в ее сердце закралось сомнение, которое быстро перемешалось с жутким страхом. Она панически боялась подтвердить то опасение, которое посетило ее в этот момент. Но проверять надо было без вопросов, иначе так и останешься в сомнениях всю жизнь.

Зина медленно на сей раз отсчитала ступени ведущие на второй этаж, подошла к спальне Кати, как можно более тихо повернула дверную ручку — дверь легко поддалась и открыла ее взору зрелище полностью разнесшее к чертям все иллюзии в которых Зина до этого момента порхала.

Ее денежный мешок, которого она все равно любила, лежал на животе абсолютно голый, так что его задница живописно выглядывала из под одеяла. Правая рука лежала на обнаженной груди Кати, левой он обнимал ее шею. Комнату слегка потрясал его легкий храп.

Зина вошла в комнату с вопросительным выражением лица:

— Это как? — испуганно спросила она, — как тебе это удалось?

Зина не понимала, как человек, который столько лет брезговал использовать свою жену в качестве объекта сексуального удовлетворения мог за одну ночь перестроиться и переменить свое мнение. Что–то очень схожее она уже наблюдала, но тогда она находилась на другой стороне баррикад. Значит мать права — все повторяется в наказание. И теперь Зина оказывается на той стороне, где была ее жертва. Это ее старания привязать к себе Виктора рассыпались в прах.

— Надо уметь, — ответила Катя, — я умею бороться за свое, когда мне этого хочется. Ведь он никогда и не был твоим.

— Но он уверял, что все что он хочет от тебя давно умерло, он хотел только меня.

И тут последнюю скрипку во всем этом сыграл сам Носов, проснувшийся, услышав родной голос. Он повернулся на спину и прикрыл свою наготу одеялом, потом с большим удовольствием потянулся, вытянув вперед костлявые ноги и с улыбкой сказал Зине следующее:

— Все изменилось, милочка. Сиськи можешь не увеличивать, я себе нашел новую любовницу, от которой можно получать кайф несмотря на возраст!

— Это значит? — не верила своим ушам Зина.

— Что, боюсь, мое пользование твоими ценностями завершено раз и навсегда.

Зина застыла перед этой картиной и не знала что сказать еще. Из глаз ее побежали слезы:

— Если хочешь, — сказала Катя, — я могу нанять тебя в качестве горничной. Я же теперь уверена, что мой муж не полезет к тебе трахаться, — и она расплылась в омерзительной улыбке.

Как и планировала, Надя проснулась раньше всех в доме Гордеевых. Она отлично помнила, что перед сном Клара и Тимофей выпили успокоительное, следовательно они сейчас спят как младенцы и видят сны. Следовательно есть возможность подробно осмотреть дом и вычислить расстановку сил. Приняв решение сначала просто прогуляться Надя отправилась на прогулку по дому. Чтобы не создавать шума, она предпочла не обуваться. Сразу поднявшись из гостиной в галерею комнат она осмотрела их. Одну особенность она заметила сразу же. Комнаты отсутствовавших были закрыты — замки на дверных ручках находились в горизонтальном положении. На комнатах Тимофея и Клары было зафиксировано вертикальное положение. А вот на комнате Антона — горизонтальное. Что это означало — Надя смекнула очень скоро — раз они заперлись, то ничего пристойного за стеной не происходит — это абсолютно точно. Что ж — вот и возможность появилась, чтобы поскорее прервать эту идиллию, а потом убедить Антона в том, что его отношения с этим Андреем нездоровые и ни к чему хорошему привести не смогут. Но для реализации такого плана надо предусмотреть одну вещь — нельзя сразу бросить на себя тень — иначе Антона ей не завоевать, его другом не стать.